Анна Заброцкая: зачем нужны коллективные иски
04.12.2014
На фоне кризиса все чаще возникают дискуссии на тему коллективных или "классовых исков" (class actions). Этот инструмент борьбы большого числа слабых игроков с одним сильным до сих пор знаком нашему обывателю только по американским фильмам. Необходим ли он в российских реалиях?
Ситуации, при которых нарушаются права сразу целой группы или неопределенного круга лиц, не чужды и российской (в том числе и петербургской) действительности. Достаточно вспомнить финансовые пирамиды, злоупотребления монополистов, сотовых операторов, местных властей и т. д.
Анализ практики применения в этой сфере действующего законодательства показывает, что у слабой стороны таких споров недостаточно эффективных инструментов для защиты своих интересов. А недавняя попытка изменить законодательство, ввести коллективные иски в российском антимонопольном праве (так называемые private antitrust suits) по американской модели opt–out, когда решение будет касаться всех лиц, не потребовавших их исключения из группы, вызвала бурную критику со стороны бизнес–сообщества.
Основные опасения касались возможных злоупотреблений со стороны потенциальных истцов и недобросовестных адвокатов. Как это, кстати, часто происходит в США, где юридические фирмы сначала подают к той или иной крупной компании коллективный иск в интересах неограниченного круга лиц и только после этого начинают искать истцов.
Но если изучить историю применения этого правового института, его плюсы все–таки перевешивают. Созданный в 1960–х годах в США как инструмент защиты миноритариев в спорах с основными акционерами, он был быстро взят на вооружение потребителями и профсоюзами. В частности, институт "классовых исков" позволяет более эффективно применять судебную защиту в случае причинения вреда на незначительную сумму. В данном смысле "классовость" играет важную роль: риск предъявления коллективных исков является для компаний большим стимулом соблюдать закон.
Например, мобильный оператор, который незаконно списывает по одной копейке в месяц со счетов своих абонентов, не опасается, что какой–либо из клиентов обратится к нему с иском, поскольку издержки на судебный процесс для такого одиночного истца явно будут превышать сумму возможного взыскания. Но, зная о возможности предъявления коллективного иска, когда судебные издержки и гонорар успеха пропорционально распределяются между участниками многотысячной группы, оператор с самого начала не стал бы даже думать о подобных уловках.
Таким образом, коллективный иск является как эффективным средством защиты в ситуациях, когда издержки обременительны при подаче индивидуального иска, так и экономическим стимулом, способным заставить уважать права "слабых сторон".
Помимо этого, такой иск обеспечивает процессуальную экономию и способствует снижению нагрузки на суды, ведь вместо десятков, сотен или даже тысяч одинаковых дел суд будет рассматривать лишь одно.
http://www.dp.ru/a/2014/11/27/Sovremennaja_klassovaja_bor/
Ситуации, при которых нарушаются права сразу целой группы или неопределенного круга лиц, не чужды и российской (в том числе и петербургской) действительности. Достаточно вспомнить финансовые пирамиды, злоупотребления монополистов, сотовых операторов, местных властей и т. д.
Анализ практики применения в этой сфере действующего законодательства показывает, что у слабой стороны таких споров недостаточно эффективных инструментов для защиты своих интересов. А недавняя попытка изменить законодательство, ввести коллективные иски в российском антимонопольном праве (так называемые private antitrust suits) по американской модели opt–out, когда решение будет касаться всех лиц, не потребовавших их исключения из группы, вызвала бурную критику со стороны бизнес–сообщества.
Основные опасения касались возможных злоупотреблений со стороны потенциальных истцов и недобросовестных адвокатов. Как это, кстати, часто происходит в США, где юридические фирмы сначала подают к той или иной крупной компании коллективный иск в интересах неограниченного круга лиц и только после этого начинают искать истцов.
Но если изучить историю применения этого правового института, его плюсы все–таки перевешивают. Созданный в 1960–х годах в США как инструмент защиты миноритариев в спорах с основными акционерами, он был быстро взят на вооружение потребителями и профсоюзами. В частности, институт "классовых исков" позволяет более эффективно применять судебную защиту в случае причинения вреда на незначительную сумму. В данном смысле "классовость" играет важную роль: риск предъявления коллективных исков является для компаний большим стимулом соблюдать закон.
Например, мобильный оператор, который незаконно списывает по одной копейке в месяц со счетов своих абонентов, не опасается, что какой–либо из клиентов обратится к нему с иском, поскольку издержки на судебный процесс для такого одиночного истца явно будут превышать сумму возможного взыскания. Но, зная о возможности предъявления коллективного иска, когда судебные издержки и гонорар успеха пропорционально распределяются между участниками многотысячной группы, оператор с самого начала не стал бы даже думать о подобных уловках.
Таким образом, коллективный иск является как эффективным средством защиты в ситуациях, когда издержки обременительны при подаче индивидуального иска, так и экономическим стимулом, способным заставить уважать права "слабых сторон".
Помимо этого, такой иск обеспечивает процессуальную экономию и способствует снижению нагрузки на суды, ведь вместо десятков, сотен или даже тысяч одинаковых дел суд будет рассматривать лишь одно.
http://www.dp.ru/a/2014/11/27/Sovremennaja_klassovaja_bor/